Инсулинозависимость — это сложно? День инсулинозависимой Варвары Грицевой и её мамы расписан по минутам и начинается ещё ночью. Иногда, чтобы измерить уровень сахара, просыпается Варвара, но чаще ночами не спит её мама Оксана. Варвара – её единственная дочь, которую женщина воспитывает одна. Борьба за здоровье девочки – главный смысл её жизни.
– Началось все еще в 11 лет. У меня сильно сушило во рту, всё время хотелось спать, – говорит Варя. – Тогда, наверное, у меня уже был диабет, но мы пока об этом не знали. Всё выяснилось, когда я поехала в Минск на конкурс. Там мы заняли первое место, но я почувствовала себя очень плохо – упала в обморок.
По возвращении девочка два дня лежала в постели, почти не вставая. Получив результаты анализов, врачи были шокированы – показатель составлял 25 ммоль/л.
– Нет, я не плакала, не расстраивалась, я приняла диабет спокойно, но была немного в замешательстве. Меня поддерживала любимая мама, крёстные, бабушка. Все мне сочувствовали, но как бы им ни хотелось, они не могли меня вылечить, – вспоминает девочка первые эмоции, когда узнала о своей болезни. Сначала нужно высчитать инсулин, потом уколоться. С тех пор контролировать сахар Варваре приходится постоянно. – Он может падать – это гипогликемия. Тогда нужно пить сок, который всегда под рукой, – говорит Варя. – Если этого не делать, сахар может снизиться даже до 0,8 ммоль/л. И тогда есть риск впасть в гипогликемическую кому, последствия которой непредсказуемы. Чтобы этого не произошло, в домашней аптечке семьи на всякий случай имеется один флакончик глюкагона – гормона, который имеет противоположное инсулину действие.
В семь утра Варвара колет длинный инсулин. Такой же укол делается и вечером – строго в определённое время. Он позволяет поддерживать фоновый уровень инсулина в течение дня и ночи. А вот чтобы быстро обеспечить в организме большую дозу гормона, которая нужна для усвоения пищи, делаются уколы короткого или ультракороткого инсулина перед едой.
– Я колю ультракороткий – «Новорапид». В живот лучше колоть с утра, так препарат быстрее всасывается, – говорит Варя. – Но для начала я меряю сахар. Если он высокий, делаю подколку, чтобы препарат уже действовал. Если нормальный, то сначала веду подсчёты еды, сколько я съем, а потом колюсь. Еду взвешиваю, высчитываю углеводы. Углеводы перевожу в хлебные единицы. Одна хлебная единица – это у меня десять углеводов. Потом умножаю их на хлебный фактор. Хлебный фактор – это потребность инсулина на одну хлебную единицу. Потом высчитываю инсулин и только после этого колю. И так перед каждым приёмом пищи.
Варвара говорит, что в принципе кушать ей можно всё, даже сладкое. Единственное условие – нужно всё правильно высчитать и уколоться. – Возможно, сладкое поднимет сахар, но потом инсулин подействует и он упадёт, – продолжает Варя. – На поднятие сахара также влияют стресс, испуг. А вот радость чаще всего понижает уровень сахара. Как и физическая активность. Однако спортом заниматься мне нельзя. Даже после десяти минут прыжков на скакалке у меня может закружиться голова, а потом болеть весь день.
По словам девочки, после каждого укола необходимо измерять уровень сахара хотя бы каждые четыре часа. Варвара делает замеры по 25 раз в день. Упаковки тест-полосок для глюкометра по 50 штук, часто не хватает даже на два дня. Семья их покупает самостоятельно. К счастью, сейчас есть возможность использовать устройство «Фристайл Либре» – это система непрерывного мониторинга глюкозы. Оно крепится на тело на две недели (потом необходима замена). Всё это время оборудование измеряет сахар в межклеточной жидкости. А считывает показания специальное устройство ридер, который напоминает маленький телефон.
Иногда Варе бывает очень грустно.
– Все мои пальцы все равно продырявлены. На животе, руках, ногах – везде следы от инъекций. Ты начинаешь осознавать, что всё это никогда не пройдёт, и ты не выйдешь на улицу без сока на случай низкого сахара и без инсулина, который нужно будет ввести на высокий сахар, – говорит девочка. – Никуда не деться и от осуждающих взглядов. Часто слышу в свой адрес «наркоманка» или «мазохистка». Бабушки, увидев, что я делаю себе укол, крестятся. Очень неприятно выслушивать мнения людей, которые ничего об этом не знают, которые говорят, что «диабет из-за сладкого».
Был даже случай, когда о будущем Варвары отозвались примерно так: «Да тебе уже всё равно жить недолго осталось, зачем куда-то поступать?» Есть и те, кто ставит крест на будущем девочки как матери: «Зачем плодить инвалидов?» Однако люди с диабетом могут жить до глубокой старости, а риски рождения нездоровых детей минимальны. Если, к примеру, у отца диабет I типа, вероятность того, что у ребёнка разовьётся это заболевание, примерно шесть процентов. У женщин-диабетиков риск и того меньше – всего четыре процента. Варя живёт будущим. Она верит в добрых понимающих людей и верит в своё счастье.
Варвара состоит в Гомельском городском общественном объединении «Детский диабет». На сегодня в обществе зарегистрировано около 450 больных диабетом I типа. Ежегодно эта цифра увеличивается на 20–30 человек.